Господин Луидор

клонили головы пред ним,
Так, словно бы в молитве,
Монарх и старый пилигрим,
Живут, увы, лишь им одним,
Все гибнут в лютой битве.

Ганза сплотилась ради тех,
Кто в блеске его славном
Стяжали страсти, как успех,
Прославили в деяньях грех,
Совсем забыв о главном.

Любовь отныне уж не в честь,
Лишь тот обрятщет славы,
Кто фавориткой сделал лесть,
Они за доблесть могут счесть
В нектар подлить отрывы.

В святом отце, ах, как же так,
Дух алчности прижился,
Он в алтаре, а с ним там Враг,
Бес служит мессу, ну, простак,
В святошу обрядился.

А вот король - он трона твердь,
Воссел превыше прочих,
Так и над ним нависла смерть,
Власть – слепота, ему прозреть
Не в мочь – незрячи очи.

Простолюдин – холоп, простак,
Горб к старости обрятщет,
Ведь в его сердце славен Враг,
К злату бежит он, чтоб в овраг
Трупом скатиться вящим.

Пастырь, увы, монарх и смерд,
Сеньор и недотрога,
Все алчут золота, так в смерть
Бегут. Уже ли так хотят успеть
На суд, к престолу Бога?!

Гордыня, ах, и жизнь не в сласть
Без милого им друга.
В них господин рождает страсть
Ему бессмертье, сласть и власть,
Люди ему прислуга.

Вельможа - лжец, холоп - ему
Во всём подобен, только,
В вассалах пан, спешит к нему,
Холоп за ним в туман, во тьму,
Вкушает алчность горько.

Склонились все, и властелин
Взошел к престолам мира
Он – Луидор – лишь он один
Под небом вечный господин,
Служанка его – вира!