Юных сердец свидание под розой


И
сточник поцелуев и невинных
Щедрот признаний во дворце любви,
Где пасторалью нежной спит в крови
Поэм изящных и нетленно-дивных,
Ажурною строфою, слог старинный,
Неуловим он, сколько не лови!
Хранит он ласку белокурой девы,
Что серебром своих волшебных слёз
Рождает в юном сердце, в сотнях грёз,
Лобзаний счастье… и таким несмелым
Ей мнится слог, в нём гроздью спелой
Поэт свои признанья произнёс!
Пугливой птахой на ветвях сидит
Весёлый трубадур, что жаждет ловли
Пернатых рифм под золотою кровлей
Светила яркого! Там, в небесах, летит
Причина слога, что любить ему велит
Пастушку ту, что затерялась в поле!
Ах, юность дерзновенная, как ты
Посмела чашу меры наземь вылить,
Бежать в луга, чтоб после обессилеть,
Как смела ты все растоптать цветы,
Рассеять по миру стенанья и мечты
И птицу ту нещадно обескрылить?
Несносная невинность, ты не в счёт
Амуру страстному – весёлому повесе!
Ты будешь смята, как трава! В завесе
Признаний страстных, где наперечёт
В грехах и скорби, в славе, где почёт
Словам, увы, чей смысл легковесен.
Но всё же воздыханий сладок вкус,
И он ложится гладью слов на струны
Лютни хмельной, и беспокойно юны
Канцон гармонии, достаток и искус,
Ещё нежнее грех, в нём тяжек груз,
Меж тем сокроется росою лунной.
Щедрот признаний во дворце любви,
Где пасторалью нежной спит в крови
Поэм изящных и нетленно-дивных,
Ажурною строфою, слог старинный,
Неуловим он, сколько не лови!
Хранит он ласку белокурой девы,
Что серебром своих волшебных слёз
Рождает в юном сердце, в сотнях грёз,
Лобзаний счастье… и таким несмелым
Ей мнится слог, в нём гроздью спелой
Поэт свои признанья произнёс!
Пугливой птахой на ветвях сидит
Весёлый трубадур, что жаждет ловли
Пернатых рифм под золотою кровлей
Светила яркого! Там, в небесах, летит
Причина слога, что любить ему велит
Пастушку ту, что затерялась в поле!
Ах, юность дерзновенная, как ты
Посмела чашу меры наземь вылить,
Бежать в луга, чтоб после обессилеть,
Как смела ты все растоптать цветы,
Рассеять по миру стенанья и мечты
И птицу ту нещадно обескрылить?
Несносная невинность, ты не в счёт
Амуру страстному – весёлому повесе!
Ты будешь смята, как трава! В завесе
Признаний страстных, где наперечёт
В грехах и скорби, в славе, где почёт
Словам, увы, чей смысл легковесен.
Но всё же воздыханий сладок вкус,
И он ложится гладью слов на струны
Лютни хмельной, и беспокойно юны
Канцон гармонии, достаток и искус,
Ещё нежнее грех, в нём тяжек груз,
Меж тем сокроется росою лунной.