лезой солёною ланиты
Омылись, как от струй дождя,
Луна, застывшая в зените,
Прознала, в чём печаль моя.

Болезнь душою овладела,
Терзает сердце, словно гриф,
В реке речей побагровела
Строфа моя – незримый глиф.  

Остыло сердце юной донны,
Отторгнув страсть пажа канцон,
И хлад в очах её бездонных,
Что так прекрасны, словно сон.

Но безразличия надменность
В устах её – где ж сладость в них?
Я обещал беречь им верность,
Мне нет уж места средь живых.

Душа склонялась в реверансе,
Взрастив болезнь любви во всём,
Но ныне раной в жарком стансе
Прольётся лишь в сердце моём.

Поэт споткнулся неуклюже
Вновь на тропе любви своей,
Снова он ветреной не нужен
Деве, чьей смех жизни живей.

И что же, будет ли досужим
Страдать поэту вновь и вновь?
Коль он опять, увы, не нужен,
На кой ему тогда любовь?!   

Слезой солёною ланиты
Омылись, как от струй дождя…
Не состоять пажом при свите,
И в том, поверь, свободен я!